«Мы ходим верою, а не видением»
Библия, Новый Завет, II послание св. Ап. Павла к Коринфянам
«Я хотя бы попробовал»
Рэндл Патрик МакМёрфи, «Полет над гнездом кукушки»
Аномалии рефракции известны несколько тысяч лет. О них знали египтяне. Название «миопия» (от др.-греч. μύω - «щурюсь» и ὄψις -«взгляд, зрение») близоруким дал Аристотель (384-322 гг. до н.э.). Первые линзы для коррекции аномалий рефракции представляли собой отшлифованные вручную кристаллы драгоценных камней и поэтому были доступны только редким состоятельным людям. В 1285 году во Флоренции кристальери (стеклянный мастер) Сальвино Армати впервые соединил две линзы между собой - так появились первые очки. Лондонский оптик Эдвард Скарлетт в начале XVIII века добавил к очкам дужки. Первоначально была технология для изготовления только собирательных линз для исправления пресбиопии (возрастного ухудшения зрения вблизи) и дальнозоркости, и только в XV веке появились стекла для коррекции близорукости. В 1604 году немецкий математик и астроном Иоганн Кеплер впервые описал основы рефракции глаза (преломления лучей). В 1873 году было введено диоптрическое измерение стекол. Но лишь в конце XIX века специалисты стали назначать очки, основываясь на научных данных. В течение 600 лет очки являлись единственным способом борьбы с аномалиями рефракции.
И только в начале XX века американский офтальмолог Вильям Горацио Бейтс впервые предложил хоть какую-то другую технологию борьбы с аномалиями рефракции – зрительные упражнения, гимнастику для глаз. И пусть его представления о возникновении аномалий рефракции были основаны на спорных, с позиций современных морфологических и физиологических исследований, представлениях о рефракции глаза, но эта была первая попытка хоть как-то преодолеть недостатки глаза без помощи оптических средств.
Тактика помощи пациентам с аномалиями рефракции в современной офтальмологии почти полностью основана на назначении оптической коррекции - очков и контактных линз, и лишь для взрослых (после 18 лет) есть возможность оперативного лечения - эксимерлазерной хирургии. Традиции медицинского образования офтальмологов содержат изучение только оптических недостатков зрения при аномалиях рефракции и абсолютно никаких сведений о механизмах зависимости степени снижения зрения от величины близорукости, дальнозоркости, астигматизма и пресбиопии. Во многих странах выделена особая специальность – оптометрист, которая занимается только подбором оптической коррекции, абсолютно не рассматривая механизмов возникновения аномалий рефракции и тем более патологии аккомодации.
Изготовление очков и контактных линз и их продажа являются огромным бизнесом, имеющим в масштабах всего мира триллионный оборот, и противостоящий своей воспитанной веками естественностью и простотой любым другим теориям и практикам восстановления зрения. Очковая коррекция оптических недостатков зрения дает мгновенный эффект и по простоте своего применения похожа на волшебство: когда через 10-20 минут после обращения к оптику пациент видит максимально четко при любых, самых сложных аномалиях рефракции в очках, изготовленных индивидуально для него с точностью до 1/8 диоптрии и 1 градуса астигматизма. О том, что это удобство непрерывно связано с использованием «прибора» - очков, задумываются совсем немногие. Только единицы отдают себе отчет в том, что ношение очков не является лечением недостатка их зрения: если бы после ношения очков свое собственное зрение повышалось – это можно было бы назвать лечением. Но фактически это – только симптоматическая помощь, «костыли» - как это любят называть авторы техник естественного восстановления зрения, и применение очков только ухудшает свои собственные, естественные механизмы преодоления оптических недостатков глаза. Исключением, когда очки являются лечебным средством, в настоящее время является только применение очков у детей при лечении амблиопии и косоглазия и выравнивание физиологического баланса между аккомодацией и конвергенцией для работы вблизи при прогрессирующей близорукости.
Оправы очков стали предметом вожделения дизайнеров, что еще более усилило естественность использования оптической коррекции – уже как элегантного предмета туалета. Во многих культурах ношение очков ассоциируется с занятиями интеллектуальным трудом и подчеркивает наличие образования и, соответственно, социальный статус их владельца. Цена дизайнерских оправ превосходит стоимость собственно оптической их части в десятки и сотни раз, что еще более увеличивает экономическую выгоду применения очков против медицинских показаний. Рекламируют очки очень красивые фотомодели, что создает у людей уверенность, что ношение очков, из-за которых в детстве их может быть дразнили "очкариками", теперь может сделать их в глазах других людей не только более умными, но и более красивыми, сексуальными, а, значит, и успешными. По-научному такой "подлог" называется "сложная эквивалентность".
Агентство LG&F разработало серию забавных рисованных принтов, в которой показано, как меняется внешность обычного водителя грузовика, бандита, мясника и девушки легкого поведения с помощью очков.
Этот пример наглядно иллюстрирует влияние нашего опыта на восприятие людей ТОЛЬКО по их внешности: очки в нашей цивилизации почти всегда - следствие интеллектуального труда, ведущего к нарушению зрения. Человек в очках - почти всегда интеллектуал. По нашим данным, полученным от сирийских коллег-офтальмологов, в их стране не пользуются популярностью эксимерлазерные операции по исправлению аномалий рефракции - так как они "отбирают" у человека очки, являющиеся "свидетельством" его высокого образования и интеллекта. :)
Реклама очков с медицинской точки зрения - это не хорошо и не плохо. С одной стороны, реклама рекламирует не оптику, не силу линз, а только оправу, показывая очки как модный аксессуар, и для тех, у кого ношение очков уже является неизбежным атрибутом повседневной жизни, это дает возможность выбора более красивого предмета туалета. С другой стороны, потенциальные "жертвы" нерациональной оптической коррекции, которая может вызвать прогрессирование миопии, должны быть предупреждены в рекламе о возможных отрицательных последствиях применения очков так, как сейчас предупреждают об этом при рекламе фармпрепаратов: "Перед применением проконсультируйтесь со специалистом". Скажите: как часто врач-оптометрист в оптике рассказывает о патогенезе возникновения аномалий рефракции и их преодолении? К сожалению, салон оптики в настоящее время - это место, где коммерческая выгода от продажи очков побеждает медицину...
А знаете, что видит врач-офтальмолог, глядя на человека в очках (рассеивающих, которые носят при близорукости)? Это - пациент, человек, страдающий ухудшением зрения, то есть - больной! У него есть нарушения позвоночника: в шейном отделе, из-за чего он испытывает головные и шейные боли, и сколиоз, из-за которого он может иметь проблемы абсолютно в любых органах. Если человек в очках обладает еще и изящной фигурой, то это, как правило, сопровождается еще и соединительнотканной дисплазией: а это не только деформация склеры и нестабильность шейных отделов позвонков, но и опущение внутренних органов, сердечная недостаточность, кариес, гастрит, дисбактериоз, нефропатия, раны на коже, заживающие келлоидными рубцами, и еще много-премного потенциальных болячек, отнюдь не укрепляющих его трудоспособность. Если человек в очках - ещё и девушка (юноша), её (его) дети в будущем с 70%-ной гарантией тоже будут иметь проблемы со зрением, а если она (он) найдет себе еще и такого же жениха (невесту), проблемы со зрением у их детей обеспечены уже в 90% случаев!!! Таким образом очки при близорукости - это открытое признание окружающим в своем слабеньком здоровье! А как можно назвать врача, "приписавшего" ношение очков вместо того, чтобы назначить человеку лечение? Преступником!
С другой стороны, как вторая сторона медали, человек с близорукостью в подавляющем большинстве случаев обладает неоспоримыми достоинствами. В 99% случаев близорукость - "прецизионная", "школьная", то есть это - последствие упорной зрительной работы вблизи. Какой? Работы над собой! Среди близоруких нет двоечников. Это - "ботаники", отличники, люди, обладающие высокой усидчивостью, педантичностью, аккуратностью, пунктуальностью, "заработавшие" снижение зрения как осложнение при получении знаний и образования. Человек с близорукостью - это ценный работник, на которого можно положиться, это всегда - трудолюбивый студент, если не талантом, то трудолюбием зарабатывающий себе знания. Помочь ему преодолеть снижение зрения - это гордость для врача-офтальмолога.
Возможно ли совсем отказаться от очков при близорукости в настоящее время? К сожалению, пока - нет. В редких случаях (не более 1%) миопия является врожденной и при выявлении (обычно в возрасте до 1-3 лет) её степень уже составляет -4...-7 диоптрий. Оптическая коррекция при врожденной близорукости является неотъемлемой частью восстановления зрения, лечения так называемой "относительной амблиопии". При близорукости больше -3 диоптрий очки делают более физиологичной зрительную работу вблизи: так как миопический глаз видит близкорасположенные объекты без напряжения аккомодации, это приводит к перенапряжению конвергенции, и очки выравнивают баланс между напряжением аккомодации и конвергенции. Конечно, четкое восприятие вблизи без очков возможно и при -20 диоптриях (это будет в 5 сантиметрах от глаза), но длительная зрительная работа будет сильно затруднительна из-за невозможности бинокулярного зрения (двумя глазами). Надо признать и необходимость применения оптической коррекции вдаль при управлении техническими устройствами (прежде всего вождении автомобиля). В этом случае максимально четкое зрение обеспечивает безопасность движения. Хотя в нашей практике был случай, когда мужчина водил автомобиль при близорукости -10,0D и с остротой зрения 0,1 без очков. На вопрос "а как же вы контролируете при этом другие автомобили, пешеходов, светофоры, дорожные знаки и сигналы сотрудников ДПС?" он скромно сказал: "Гарантией безопасности движения является не острота зрения, а культура управления автомобилем". В принципе, представить себе его восприятие дороги не так уж и сложно: острота зрения обнаружения, необходимая для восприятия светофора, в 50 раз (!) превышает остроту зрения различения, которую проверяют по таблице. Светофор горит всегда только тремя цветами, которые расположены всегда только в одном порядке. Таким образом, сигналы светофора различимы для человека с нормальным зрением более чем с 1 километра, а нашему пациенту без очков - со ста метров, сто метров - это целый квартал! Размеры знаков дорожного движения позволяют различать их содержание с расстояния 200-300 метров, соответственно с остротой зрения 0,1 - с 20-30 метров. Человека на дороге водитель с нормальным зрением может заметить аж с 500 метров, а другой автомобиль - за 2-3 километра. Действительно, получается, что требование медицинской комиссии по остроте зрения для водителей - это многократный запас для экстремального вождения. В случае с этим пациентом можно сказать, что это - крайний случай максимального использования собственных возможностей зрения. В нашей практике - это уникальный случай. В повседневной практике даже пациентам с -0,5...-1,0D, имеющим восстановленную остроту зрения 1,0, мы рекомендуем использовать оптическую коррекцию при вождении автомобиля из соображений безопасности. Особенно актуальным является использование очков при вождении в темное время суток: при недостаточной освещенности даже у человека с эмметропией развивается так называемая ночная миопия: глаз устанавливается на расстояние 1,5-3 метра вблизь, и фокусировка вдаль требует уже усилия.
Очки (даже оптические) как бы "случайно" предотвращают попадание в глаз металлических инородных тел при ударных и шлифовальных работах: теперь уже "счастливые" очкарики с благодарностью вспоминают страшные моменты в их жизни, когда они могли потерять глаз из-за случайной травмы! А вот наоборот, повредить глаза разбитыми очковыми стеклами сейчас практически невозможно: ударопрочность современных очковых материалов очень высокая по сравнению со стеклом, из которого очки изготовляли раньше.
Применение светофильтров в очках является профилактикой повреждения сетчатки, хрусталика и кожи вокруг глаз вредным избыточным ультрафиолетом.
Другие случаи необходимого применения оптической коррекции описаны в разделах "что мы лечим" нашего сайта.
Использование контактных линз является прежде всего более оптически комфортным. За счет максимального приближения к оптической системе глаза они дают более качественное изображение, при миопии высокой степени, не уменьшают предметы, как очковые стекла, максимально, до естественного уровня расширяют поле зрения, двигаясь вместе с глазами, в отличие от очков, выравнивают взаимодействие между аккомодацией и конвергенцией одинаково и вдаль и вблизь, незаметны в применении для окружающих, позволяют заниматься спортом, не запотевают, не бьются и не пачкаются в течение дня. Чуть-чуть затрудняют дыхание роговицы, требуют почти ежедневного снятия, ухода, периодической замены, детям для надевания может понадобиться помощь взрослых – но это все маленькие технические преодолеваемые трудности. Самое тяжелое в контактной коррекции - то, что её невозможно снять так же легко, как очки, поэтому "привыкание" к ней обходится значительно дороже.
В настоящее время почти в каждом городе, и в том числе в Оренбурге, появился новый вид контактной коррекции - ортокератология. Ортокератологические линзы надевают только на ночь, и за счет плотного контакта и давления на эпителий роговицы за время сна они "формируют" поверхность роговицы так, что оптическая система глаза выправляется до эмметропии. По сравнению с обычной контактной коррекцией ортокератологический способ более физиологичный, так как в течение дня человек ходит без всякого дополнительного оптического прибора, надетого на глаз, что значительно лучше сказывается на дыхании роговицы. Цена ортокератологических линз незначительно дороже обычных (в перерасчете на год), в Оренбурге их можно приобрести в оптике "ОренФарм".
Но при кажущейся простоте и отработанной за века технологии измерения, изготовления и сбыта самая большая проблема оптической коррекции – это привыкание, лучше даже сказать – зависимость, которую она создает: один раз надев очки или контактные линзы, человек стремительно теряет своё собственное зрение, то есть собственные способности по преодолению недостатков оптической системы глаз.
С медицинской точки зрения самым большим недостатком оптической коррекции является ее потворство прогрессированию близорукости: каждый раз, когда пациент приходит к врачу-офтальмологу с жалобами на ухудшение зрения, ему в подавляющем большинстве случаев просто выписывают очки возрастающей силы. Зрительная система приспосабливается к зрительной работе вблизи, а ее заставляют приспосабливаться к новым условиям. Есть данные, что контактная коррекция способствует остановке прогрессирования миопии, но это следует причислить к её способности более физиологично, чем очки, выравнивать взаимодействие аккомодации и конвергенции, но, опять же, самих механизмов развития близорукости контактная коррекция все равно не блокирует. Если Вы пришли к ВРАЧУ с жалобами на ухудшение зрения, а Вам просто выписали очки – снижение зрения Вам этим не вылечили, а только лишь предоставили болезни возможность прогрессировать дальше.
В 70-х годах XX века появились рефракционные операции: эпикератофакия, эпикератомилез, потом кератотомия, потом ФРК, и, наконец – LASIC, а в настоящее время разрабатывается интрастромальный LASIC, позволяющий устранять аномалии рефракции вообще без вскрытия поверхности роговицы.
Собственно оптическую часть операции выполняет компьютер, так что оптические просчеты исключены. Хирургический риск составляет не более 0,1%, то есть 1 на 1000. Казалось бы – все, победа! Но! Рефракционные операции все же проводят по окончании естественного роста глаза – после 18 лет, исключение составляет разве что дальнозоркость (с 15 лет), да в единичных случаях исправляют высокую анизометропию (разницу в рефракции между двумя глазами) у детей. Но основной контингент, в котором появляются аномалии рефракции – это как раз дети! И решение «назначить – не назначить» оптическую коррекцию для офтальмолога является первостепенным на приеме по отношению к каждому пациенту с аномалией рефракции или аккомодации. Не в силах рефракционная хирургия и решить проблемы осложненной близорукости, при которой снижение зрения обусловлено уже не оптическим дефектом, а дегенеративными изменениями сетчатки. С хирургической точки зрения существуют ограничения по возможности исправления близорукости большой степени (больше 10 D). Из-за особенностей регенерации роговицы пока невозможно гарантировать длительный эффект при исправлении дальнозоркости.
Проблема нынешней офтальмологии заключается в том, что противопоставить оптической коррекции практически нечего. Единственная медицинская технология, гарантирующая хотя бы частичное восстановление своего собственного зрения – это электростимуляция. И то, для поддержания функционального эффекта необходимо повторение курсов лечения 2 раза в год. У детских офтальмологов существует целый набор медицинских техник функциональной реабилитации зрения для лечения амблиопии – плеоптическое лечение. Но эти технологии не используются для преодоления оптических недостатков глаза.
Функциональная реабилитация зрения в настоящее время – это курсы оптических тренировок, основанные в начале XX века Уильямом Горацио Бейтсом на базе альтернативных данным современной физиологии представлениях о физиологии формировании аномалий рефракции. В течение столетия принципы, заложенные в его технологию, многократно видоизменяли, улучшали и дополняли его последователи: Маргарет Дартс Корбетт, Олдос Хаксли, Мирзакирим Санакулович Норбеков, Владимир Георгиевич Жданов и многие другие. Несмотря на то, что к чисто оптическим тренировкам добавились психотехники, физические упражнения для всего тела, основой остается все равно техника, предложенная Бейтсом. Достоинством «технологий Бейтса» является то, что они являются пусть несовершенной, но все же альтернативой оптической коррекции. Научным обоснованием этих техник, даже при наличии спорных представлений о физиологии возникновения аномалий рефракции и аккомодации, является однозначная польза от движения глаз и физических нагрузок всего тела, в любом случае улучшающих физиологию зрительной системы за счет действующих на нее проприоцептивных механизмов всего мозга и организма.
Главным недостатком техник естественного улучшения зрения является то, что они весьма трудоемки, требуют очень большого времени: по пол-часа – часу в день, в течение 30-40 дней, и для поддержания «достигнутого эффекта» требуют обязательного постоянного повторения каких-то упражнений.
Заменить зависимость от оптической коррекции на зависимость
от постоянной необходимости выполнять хоть какие-то упражнения,
по нашему глубокому убеждению – это «замена шила на мыло».
Сколько процентов людей выполняет утреннюю зарядку? Сколько вообще регулярно занимаются пусть не спортом, но хотя бы физкультурой? И культурное наследие большинства человечества, и индивидуальное семейное воспитание, и вообще устройство «ленивого» человеческого организма – доказательство того, что принципы Бейтса никогда не смогут равноправно заменить оптическую коррекцию. Как сказал главный оптометрист России профессор Юрий Захарьевич Розенблюм (автору посчастливилось учиться у него лично в 1998 году), «пусть себе хоть голову расшибут – такого надежного и стабильного эффекта, какой даёт оптическая коррекция, никакими упражнениями достичь никогда не удастся». За 14 лет практики детским офтальмологом автору посчастливилось встретить только одного взрослого пациента, уменьшившего свою миопию с -4,0D до -2,0D с помощью упражнений для глаз.
Второй недостаток заключается в том, что ни в одной технике нет описания механизма действия каждого из упражнений, эффекта и способа контроля параметров зрения после него. В средние века такими шаманизмами описывали возможность искусственного получения гомункулуса – искусственного зародыша человека. Третий недостаток в том, что занятия проводятся вне медицинских учреждений, не врачами-офтальмологами, или самостоятельно по книге (Бейтс, Корбетт, Хаксли) или по видеолекциям (Жданов), или в группах (Норбеков). Четвертый - ни в одной технике нет способов контроля рефракции, аккомодации и остроты зрения: а там, где нет контроля – невозможно оценить результаты. Ни в одной технике не предусмотрено проведение врачебного осмотра до и после определенного по времени курса занятий, а тем более нет статистических данных о количестве пролеченных больных, изменении рефракции, силы аккомодации, остроты зрения, даже самого важного – остановки прогрессирования близорукости! И профессионально, и даже чисто по-человечески неприемлемо полное отрицание всеми авторами методик естественного улучшения зрения любого применения оптической коррекции: «Очки Вам не помогут, только упражнения, эффект ждать месяц, если Вы не достигнете желаемого эффекта – сами виноваты – плохо занимались». Господин Норбеков назвал свою книгу «Путь дурака», давая тем самым очень четкое определение своему отношению к человеку, страдающему от ухудшения зрения и обращающемуся к нему за помощью. Если над поликлиникой повесить вывеску "Прием дураков" - сколько пациентов туда придут? Все это делает применение восстановления зрения с помощью упражнений малопригодным для повседневной практики.
Лично автору этих строк больше всех других импонирует работа австралийского врача-психолога Джанет Гудрих "Детское зрение без очков" (www.janetgoodrichmethod.com). Джанет Гудрих представляет максимально подробно психологические причины формирования аномалий рефракции, описывает приемы воспитания детей в различном возрасте, указывает на роль родовой травмы черепа и исправления ее методами остеопатии, приводит данные и возможности применения рефлексотерапии, сравнивает применяемые методики с техниками официальной офтальмологии (пусть хоть и только австралийской, но достаточно современной), хотя способ восстановления зрения все равно основан на упражнениях по методу Бейтса.
На чем основана наша технология
функциональной реабилитации зрения?
Отправной точкой в изучении возможностей функциональной реабилитации зрения стало наше наблюдение за зависимостью остроты зрения и рефракции у детей с близорукостью: степень корреляции (зависимости) составила всего 0,44 (ниже среднего). Но главное было даже не в этом. Те дети, которые имели максимальную остроту зрения при одних и тех же «минусах», не предпринимали для достижения этого никаких упражнений!
Вторым фактором стало желание хоть чем-то помочь тем мамам, которые, приходя на прием с теряющим зрение ребенком, спрашивали со слезами на глазах: «Неужели мой ребенок всегда будет носить очки?» В самом деле: неужели наша медицина настолько бессильна, что не может хоть как-то попытаться восстановить зрение? Почему восстановлением зрения занимаются только "парамедики"?
Задайте вопрос себе: Вы хотите, чтобы Ваш ребенок ВСЮ ЖИЗНЬ НОСИЛ ОЧКИ или контактные линзы или лучше ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ЭТОЙ НЕДАВНО ВОЗНИКШЕЙ ПРОБЛЕМЫ РАЗ И НАВСЕГДА?
Если не хотите, посмотрите ролик в интернете о ПОЛЕЗНОСТИ оптической коррекции (по причине политкорректности мы не можем дать Вам ссылку на конкректный адрес в youtube'е), но Вы можете сами найти эти ролики по запросу "лечение близорукости".
Можно сказать почти случайно, в октябре 2000 года, во время экскурсии по Всероссийскому Центру глазной и пластической хирургии в г.Уфе, автор этих строк попал в лабораторию, в которой слабовидящие пациенты, сидя перед мониторами, старательно разглядывали какие-то картинки. На вопрос «Что они делают?» заместитель директора Центра по научной части, наш экскурсовод, профессор Рафик Талгатович Нигматуллин ответил: «Учатся смотреть». За 1,5 года до этого при обучении основам ревитализирующей хирургии с помощью биоматериалов Alloplant нам ни слова не сказали об этой технологии! Эта лаборатория стала той Меккой, с которой началась история функциональной реабилитации зрения в Оренбурге. В чем её суть?
Процесс зрения является автоматическим. В момент, когда мы открываем глаза или только переносим взгляд на какой-либо предмет, фокусировка на него, ощущение его контуров и деталей и превращение их в понимание «что это такое» происходит бессознательно и почти мгновенно (примерно за 1/5 секунды). Но раз происходит какой-то процесс, значит им можно управлять! Так же, как мы не задумываемся над тем, какие мышцы у нас сокращаются при ходьбе, но можем при этом научиться красиво «по-подиумному» ходить, быстро бегать, высоко и далеко прыгать, танцевать, можно научиться максимально эффективно «смотреть». Так же как каждый шаг состоит из отдельных деталей (как нога поднимается, как переносится на новое место, как ставится, как на нее переносится вес тела), процесс восприятия состоит из строго определенных этапов: как глаза открываются, фокусируются и ощущают, превращают ощущения в понимание. Если «разобрать», растянуть во времени и поставить под субъективный контроль каждый этап, то вцелом можно получить максимальное зрение, на которое еще способны глаза. Подробнее о самой технике психофизиологической коррекции Вы можете прочитать на соответствующей страничке раздела «технологии». Сначала весь процесс выполняется медленно, сознательно, но человеку достаточно всего 2-4 повторения, чтобы довести любое действие организма до автоматизма. И дальше человек пользуется своим максимальным зрением полностью автоматически, не задумываясь над тем, как это происходит, не выполняя никаких регулярных упражнений (в чем отличие от методики Бейтса).
Психофизиологическая коррекция – это прежде всего психотехника: коррекция и контроль естественного, физиологического процесса зрительного восприятия. Приставка «психо», которую так бояться пациенты, означает, что восстановление зрения возможно только при сознательном понимании вопросов «как», «зачем», «почему» и «для чего» происходит восстановление… нет, не «зрения»… точнее сказать «контролируемого зрительного восприятия окружающего мира». Однако только контроль процесса восприятия не может дать легкого и быстрого повышения зрения. Психофизиологическая коррекция – это всего лишь основа, технология, позволяющая контролировать процесс получения конечного результата – остроты зрения. Поэтому специально, объединяя всю проводимую работу под технологической маркой «АРСофт», мы ищем и используем любые медицинские технологии, позволяющие быстрее «разогнать» зрительную систему, повышающие уровень её жизнеобеспечения, а, следовательно, и функционирования глаз и зрительной системы в целом. В комплексе функциональной реабилитации мы используем так же миотерапию, восстанавливающую кровоснабжение центра управления глазами, электростимуляцию, повышающую чувствительность нервной системы, рефлексотерапию для обеспечения соответствующей нейрогуморальной регуляции, магнитотерапию, разгоняющую ионизированные белки, жиры, углеводы, микроэлементы, лазерстимуляцию, тренирующую контрастное восприятие и повышающую обмен веществ, и инфразвуковой пневмомассаж, улучшающий местное кровоснабжение глаз. При необходимости мы сотрудничаем с остеопатом, невропатологами, педиатрами, эндокринологами, направляем пациентов на хирургическое лечение к офтальмохирургам, на нейрофизиологическое обследование и консультацию к психологам (нашим учителям) во Всероссийский Центр глазной и пластической хирургии.
Оперативность. Курс восстановления по нашей технологии – всего 7-10 занятий по 1-1,5 часа. 7 – это минимальное количество повторений, обеспечивающих формирование так называемой доминанты Ухтомского – автопоэтической (самоподдерживающейся) системы нейронов, участвующих в максимально эффективном обеспечении зрительного процесса. 10 - максимальное количество сеансов, достаточное для того, чтобы достигнуть так называемой "фазы плато" за курс, когда последующие занятия уже не приводят к дополнительному повышению функций. Чтобы определить, какое количество занятий является минимальным и достаточным, мы проводим контроль зрительных функций на 1-м, 2-м, 5-м и 7-м занятиях: если с 5 по 7 занятие динамики нет, а электрофизиологические показатели и сила аккомодации (при близорукости) уже восстановлены до нормы, дальнейшего повышения функций ожидать бессмысленно. Дополнительного улучшения зрения можно достигнуть на повторных курсах через 3-6 месяцев. По нашему опыту для достижения максимальных результатов достаточно всего 3 повторных курсов, то есть максимального изменения можно достигнуть всего за 6-12 месяцев. Дальнейшие повторные курсы (4-й, 5-й и т.д.) мы используем только для поддержания остроты зрения в тех случаях, когда под действием зрительных нагрузок острота зрения падает ниже максимально достигнуто, либо при астенопиии (зрительном утомлении) - для поддержания работоспособности.
Занятия проводятся сертифицированным врачом-офтальмологом, строго индивидуально: это позволяет обеспечить максимальный контроль над всеми нюансами изменений зрительной системы. До и после лечения проводится полный контроль всех функций, в конце выдается подробное заключение с рекомендациями.
О степени восстановления функций при различных аномалиях рефракции, восстановлении пораженной аккомодации Вы можете прочитать на соответствующих страничках раздела «что мы лечим». По опыту нашей работы (более 1200 пациентов с близорукостью, более 100 пациентов с пресбиопией, десятки пациентов с дальнозоркостью) человек может обходиться без оптической коррекции в повседневной жизни при миопии до -5,0D, достигая остроты зрения 0,4, при дальнозоркости – до +5,0D, достигая остроты зрения 1,0, читать и писать вблизи без очков до самого преклонного возраста.
Мы не отвергаем использование оптической коррекции – ни очков, ни контактных линз, и не являемся противниками эксимерлазерной хирургии. Функциональная реабилитация зрения увеличивает степень независимости человека от оптической коррекции. Для объяснения наших соображений по поводу "полезности" оптической коррекции уместна такая аналогия.
Человек с нормальным зрением может взять лупу для того, чтобы рассмотреть какие-то маленькие детали. Но никто постоянно с лупой не ходит. Человек с абсолютно нормальными ногами умеет бегать. Когда ему не хватает скорости бега, он использует «техническое устройство» - автомобиль, но в конце концов выходит из автомобиля и продолжает передвигаться на своих собственных ногах. Если использование «колёс» отнимает силу у ног – они становятся для человека инвалидной коляской. Задача оптической коррекции – быть для глаз человека автомобилем, а не инвалидной коляской.
Ещё одно объяснение. Величина измерения остроты зрения – это условные единицы, рассчитанные от среднестатистической максимальной остроты зрения вдаль, равной способности различать отдельно две черные точки на белом фоне под углом между ними и глазом в 1 угловую минуту, её обозначают как 1,0 (единицу). Так как угол зрения мерять не очень практично, для практического использования созданы специальные таблицы с тестовыми знаками – оптотипами, рассчитанными от 0,1 до 1,0 и выше обычно по десятичной системе для наблюдения с определенного расстояния. Из нашей практики пациенты начинают субъективно отмечать затрудения в повседневной жизни, если их острота зрения падает меньше 0,4! Поэтому именно эту остроту зрения – 0,4 полезнее (не правильнее, а именно – полезнее!) следует считать той среднестатистической скоростью «ходьбы» зрительной системы, которую человек использует в повседневной жизни. А 1,0 – это как скорость «бега» - максимальная различительная способность, которая необходима в специальных случаях для рассматривания каких-то мелких деталей.
Другое доказательство этой разницы между «максимальной» и «необходимой» остротой зрения – это способность к различению деталей вблизи. Человек с остротой зрения 1,0 вблизи с 33 см (по стандартной таблице ПОЗБ) может различить оптотипы величиной 0,4 мм. Между тем самый мелкий газетный шрифт печатается кеглем величиной в 1 мм – то есть опять же в 2,5 раза больше! Компьютерный текст в новостях в Интернете печатается кеглем в 1,5 мм, размер среднестатистического почерка – 2,5-3 мм, то есть имеет запас в 3, 4, 5, 6 раз по сравнению с максимальной остротой зрения.
Оптическая коррекция должна даваться человеку только как дополнение к способам восстановления своих собственных возможностей и способностей по преодолению оптических недостатков глаза, а не для замещения их! Тогда у любого человека будет полностью осознанный выбор: «Я могу улучшить своё зрение за такое-то время, за счет такого-то конкретного лечения и усилий с моей стороны, на столько-то. В том случае, когда мне будет не хватать максимально возможного моими собственными глазами зрения, я смогу воспользоваться очками, контактными линзами для получения максимально возможного моими глазами зрения, но с использованием очков/линз. После того, как я сниму очки, я могу самостоятельно проконтролировать степень снижения зрения и восстановить его настолько, чтобы чувствовать себя максимально независимым от его применения. Я использую минимально необходимую мне оптическую коррекцию, которая не отнимает способностей у моих глаз и не вызывает от нее зависимости».
Есть пациенты (как правило, дети), которые могут легко обходиться зрением в 0,1...0,3 при близорукости -6,0…-8,0D, надевая очки только в тех редких случаях, когда собственных способностей к восприятию вдаль не хватает (например, списать домашнее задание с доски, когда оказался не на первой парте и списать у соседа не успел). Другие пациенты (как правило, взрослые люди, занимающиеся ответственной работой, связанной с необходимостью общения с другими людьми, контроля над какими-то производственными процессами) при близорукости -0,25…-0,5D, при остроте зрения 1,0, пройдя полный курс функциональной реабилитации, просят выписать им оптическую коррекцию. Наша задача – дать человеку возможность выбора: восстановить свое зрение или предложить удобный, комфортный инструмент для замещения собственных возможностей.
С медицинской точки зрения, главный критерий использования или неиспользования оптической коррекции – это влияние её на миопический рефрактогенез, то есть на прогрессирование близорукости. Если пациента не расстраивает зависимость от очков или контактных линз и у него не происходит морфологических изменений глаза, то есть прогрессирования миопии, выбор способов коррекции, комфортабельность для пациента – главный критерий использования или неиспользования очков и контактных линз. Медицинские показания к применению очков в лечении амблиопии и косоглазия могут быть преодолены даже в процессе первого курса лечения, и пациент уходит от нас с указаниями по минимально необходимому применению очков. При пресбиопии использование/неиспользование очков - вопрос личного комфорта. Есть люди категорически нежелающие использовать очки - мы помогаем им максимально развить свои собственные возможности для зрения вблизи. Других пациентов совершенно не напрягает использование очков - мы помогаем им быть максимально свободными от них. Когда очки являются только помощником для своего собственного зрения, они не становятся для человека "костылями", без которых человек не может обходиться.
Естественное, приятное и полезное снижение зрения.
«Единица» или, как его неправильно еще иногда называют, «стопроцентное зрение» не всегда является оптимальным. Любой врач, подбиравший очки пациентам с миопией, и очень многие близорукие пациенты из личного опыта знают, что полная коррекция близорукости, как правило, плохо переносится. С чем это связано? Первое объяснение: миопия в подавляющем большинстве случаев – это приспособительная реакция для облегчения зрительной работы вблизи. Полная коррекция вдаль не может быть каждый раз снята при взгляде вблизи (например, у школьника при переводе взгляда с доски на учебник или тетрадь) – это заведомое затруднение работы глаз вблизи. Второе: исследование психологических особенностей близоруких школьников одним из основоположников психофизиологической коррекции Зульфией Фениксовной Гафуровой (это исследование защищено кандидатской диссертацией) показало, что они склонны к максимальной пунктуальности, педантичности, самоконтролю, и пониженная острота зрения вдаль для них уменьшает количество информации, перегружающей их сознание. То есть видеть окружающий мир немножко размытым – это может быть комфортным! При пресбиопии затруднение зрения вблизи показывает путь к взрослению: хватит читать и писать, надо думать, надо использовать накопленный опыт и знания и уже пора передовать его молодым! Пусть они корпеют над учебниками! А Вам пора становиться более «дальновидным», пропуская частности, но обобщать и организовывать свой опыт!
Мы выписываем оптическую коррекцию почти всем пациентами после окончания курса функциональной реабилитации с таким указанием: для необходимых случаев и конкретно обговариваем с ними (и указываем это в эпикризе) все эти ситуации. Учитывая, что степень восстановления зрения после функциональной реабилитации значительно превосходит ту границу, на которой зрения "стало не хватать", и что заставило человека обратиться к врачу-офтальмологу, используют очки после нашего лечения ЕДИНИЦЫ! Взрослые пациенты, сняв очки и начав пользоваться своим собственным зрением, чаще и легче решаются на эксимерлазерную операцию.
Еще раз про медицинские показания. В каких случаях назначение очков является оправданным: для проведения лечения амблиопии, косоглазия, восстановления зрения при близорукости высокой степени, особенно врожденной, для длительной зрительной работе вблизи при близорукости более 3 диоптрий (выравнивает взаимодействие аккомодации и конвергенции). Применение контактной коррекции незаменимо в реабилитации пациентов с высокой степенью близорукости, анизометропией (разной рефракцией между глазами) более 2-3 диоптрий, после экстракции врожденной катаракты.
Вцелом, подводя итог этому сопоставлению функциональной реабилитации зрения и оптической коррекции, нужно сформулировать проблему их противостояния так: функциональная коррекция займет свое достойное место в реабилитации пациентов с аномалиями рефракции только тогда, когда это будет экономически выгодно производителям медицинской оптики. То есть необходимо совершенствовать технологичность и эффективность её настолько, чтобы она стала сопоставима по простоте и надежности с назначением очков и контактных линз. В настоящее время 7 часов индивидуальной реабилитационной работы – пока все-таки очень долго. Единственное, к чему, на наш взгляд, можно призвать всех офтальмологов, выписывающих очки, и пациентов, идущих в оптику – это понимание имеющихся возможностей по управлению их зрением и рефрактогенезом: чтобы каждый пациент мог выбрать, восстанавливать ли ему свое зрение или замещать свои возможности очками или контактными линзами.
Самый положительный эффект от функциональной реабилитации зрения мы получаем при прогрессирующей близорукости у детей. Ребенок, у которого еще только началось снижение зрения, будет ВСЮ ЖИЗНЬ (!!!) использовать именно тот способ восстановления зрения, который ему порекомендует врач на первом приеме по поводу снижения зрения. Если это будут очки или контактные линзы - эта ЗАВИСИМОСТЬ от оптической коррекции, от которой можно избавиться только оперативным путем не раньше 18 лет! И Ваш ребенок будет ВЫНУЖДЕН ПОСТОЯННО ПОКУПАТЬ ОЧКИ ИЛИ КОНТАКТНЫЕ ЛИНЗЫ. Не похоже ли это на "подсаживание на иглу", на "первую сигарету"? Это очень удобно и очень экономически выгодно, воспользовавшись проблемами здоровья у ребенка, посоветовать родителям купить (и покупать в последующем регулярно) очки или контактные линзы, НИЧЕГО НЕ НАЗНАЧИВ для восстановления своего собственного зрения. Даже при отсутствии специальной технологии функциональной реабилитации зрения СРАЗУ выписать оптическую коррекцию, не назначив даже тривиальной, элементарной физиотерапии, а тем более специального аппаратного лечения, не направить ребенка в кабинет охраны зрения - это сознательный выбор врача-офтальмолога, вызывающий долговременную зависимость от оптической коррекции.
С другой стороны, возможность восстановить своё собственное зрение в 2-4 раза (а иногда и полностью - см. раздел "близорукость" аж при рефракции до -2,5D), и пользоваться очками ТОЛЬКО ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ - это РЕАБИЛИТАЦИЯ, это - СВОБОДА от очков и контактных линз, это ежегодная экономия до 10...14 000 рублей. Хотите ли Вы постоянно нуждаться в технических средствах для зрения или максимально восстановить свои собственные возможности зрения - это Ваш выбор.